«Третий Завет»: чтение и поиск
| Таинство молитвы: содержание |
ГЛАВА 14
«И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим»
Следующая, шестая, мыслеконцентрация в молитве «Отче наш» звучит как «И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим».
Современному исследователю духа подобная мысль, пожалуй, может показаться излишней, ненужной, а то и вовсе бессмысленной.
Поскольку такой человек, из опыта своего изучения Божественного плана мироустройства или законов мироздания, вполне ясно сознаёт, что всё в жизни «хорошо весьма» и что, действительно, никто не страдает неправо и каждый получает по заслугам его, то, казалось бы, в принципе никто не может оказаться в такой ситуации, где он действительно был бы грешен, т.е. где он мог бы совершить такой «грех» или такую «несправедливость» по отношению к ближнему, за которые ему, в абсолютном смысле слова, пришлось бы просить прощение у Бога.
Но поскольку вся молитва в целом и данная мыслеконцентрация в частности были даны людям Высшим Посланником, наделённым космическим предвидением и мудростью, и поскольку, опять же, шестая мыслеконцентрация является органическим звеном в общей структуре молитвы «Отче наш», то было бы в высшей степени нелогично полагать, что данная мысль есть нечто иллюзорное, пустое, ненужное или просто остаточное явление людского суеверия.
Эта мысль не только занимает положенное ей место в молитве «Отче наш», но и имеет совершенно ясное логическое обоснование, дающее ей абсолютное право входить составным элементом в указанную молитву.
Какая же космическая истина или абсолютная реальность скрыта за этой, на первый взгляд, внешне обманчивой словесной формой?
Разве не призвана данная молитва приносить помощь и облегчение людям, отягощённым «сознанием вины»*, т.е. людям, чувствующим себя «виноватыми»?
И разве это «сознание вины» или, по-другому, «муки совести», в своём наивысшем выражении, не являются одним из самых сильных и мучительных душевных страданий, какие только выпадают на долю земного человека?
И не это ли «сознание вины», в виде так называемой нечистой совести, изводит многих отходящих в мир иной на их смертном ложе, превращая процесс умирания в душевную муку и терзание и, кроме того, заставляя самих этих людей после физической смерти пройти через своего рода «чистилище» для очищения своего отягощённого чувством вины сознания?
И разве не служит данное явление, т.е. «нечистая совесть», причиной несчастий, бед и страданий в самых различных сферах жизни, приводя к разводам, несчастным бракам, разрыву дружеских связей, натянутым отношениям с начальством, подчинёнными или товарищами по работе, – короче говоря, не является ли она причиной, разрушающей счастливые и гармоничные отношения, сложившиеся между человеком и его ближними, если только это сознание собственной вины не находит выход в молитве, вносящей успокоение в смятенную душу человека?
И разве современный исследователь духа или искатель истины является исключением из этого правила?
Даёт ли обширное и высокое теоретическое знание этого человека необходимый ему совершенный иммунитет и защиту против досадных неприятностей или несчастий, которые он вполне может причинить своему ближнему, и делает ли его душевно застрахованным от переживаний и мучений по этому поводу?
Может ли он утешиться тем, что данный его поступок или данное несчастье, причинённое им ближнему, – это «фатум» или «злой рок» этого ближнего, т.е. некое прямое следствие или результат, главной или задающей первопричиной которого был сам этот ближний, в силу чего у него нет абсолютно никакого права ожидать или надеяться на извинение с его, предполагаемого виновника, стороны?
При таком раскладе дела пришлось бы констатировать, что духовное изучение ещё не сделалось предметом серьёзного к нему отношения у такого искателя истины, но служит пока лишь приятной формой времяпровождения, дающей ему возможность утолять свою страсть к теоретизированию, с помощью которого он надеется оправдать себя в собственных глазах и в глазах окружающих и скрыть за цветистыми фразами слишком явно проступающую духовную скудость или нехватку любви к ближнему.
Этот обнаруживающий себя через ошибочные действия и поступки дефицит любви к ближнему свидетельствует лишь о крайнем примитивизме самого теоретика, находящегося, в своём развитии, на ступень ниже простых и честных рядовых людей, как верующих, так и неверующих.
И разве каждый из таких честных людей, будь он верующий или неверующий, не делается глубоко несчастен, случись ему причинить другому человеку несчастье или страдание?
Является ли для него решающим аргументом то обстоятельство, что он сознательно не замышлял ничего дурного против своего ближнего и, если всё же он стал невольным виновником того или иного несчастного случая, повлекшего за собой страдание ближнего, то это произошло как бы ненароком и неумышленно с его стороны?
Разве мало у нас примеров того, как шофера и водители транспортных средств переживают душевный шок или потрясение, когда им случается сбить или наехать на пешехода или прохожего, не исключая и те случаи, когда вина за данную аварию или происшествие по всем статьям полностью лежит на самом пострадавшем?
Нет, не нужно думать, будто шестая мыслеконцентрация в молитве «Отче наш» – это нечто излишнее и бесполезное.
Как видно из сказанного, даже в ситуациях, где человек, в плане чисто физического действия, казалось бы, абсолютно невиновен, этой кажущейся невиновности явно недостаточно, чтобы избавить такого человека, поведением которого руководит симпатия или любовь к ближнему, от душевных кризисов и переживаний и тем самым освободить его от душевных мук или горечи по поводу случившегося, где он сыграл роль хотя и невольного, но всё же прямого исполнителя, принесшего ближнему страдание или несчастье.
Но если даже такая очевидная невиновность не может успокоить или загладить муки совести у человека, чья любовь к ближнему ещё слишком неразвита и несовершенна, то как можно думать, что эта представляющаяся очевидной невиновность может утишить душевные муки человека, чья любовь к ближнему во сто крат сильнее? Нет, в действительности суть данной проблемы, при её глубочайшем космическом анализе, далеко не сводится к вопросу о человеческой виновности или невиновности, это скорее вопрос, касающийся степени соответствия уровня развития самости человека его общему культурному уровню, включая сюда и уровень развития и проявления у него такого чувства, как любовь к ближнему. Этот уровень как раз и определяет степень того, на что именно отваживается человек в своих поступках по отношению к ближнему, вследствие чего указанный уровень (который можно обозначить понятием «уровень нравственности индивида») выступает как сугубо индивидуальный, неповторимый и для каждого человека свой. Некоторые люди без зазрения совести причиняют ближнему тяжёлые ментальные или физические страдания, но есть и такие, которые даже в мыслях не решаются на подобные деяния против ближнего. Не относятся ли эти последние к разряду тех людей, которые скорее сами предпочтут пострадать, нежели причинят своим ближним хотя бы мизерное страдание? Таким образом, все люди в целом и каждый человек в отдельности опираются в своём поведении на определённый, высокий или низкий, стандарт или уровень любви к ближнему. Этот уровень, как отмечалось выше, у каждого человека свой. Общим же для всех людей является то, что, если человек наносит ближнему какой-либо ущерб или причиняет страдание, по своей серьёзности далеко выходящие за рамки присущего данному человеку уровня любви к ближнему или во много раз превосходящие обычные нормы того зла, на которое данный человек осмеливается в отношениях с ближним, то такой человек посредством этого вступает в острое и глубокое противоречие с обычным или нормальным для его ступени развития уровнем сознания. Поскольку данный уровень сознания выражает некое ментальное равновесие или стабильное душевное состояние индивида, то последний данным своим поступком входит в коллизию со своим ментальным или душевным балансом, в результате чего на какое-то время он оказывается в некотором роде душевно больным человеком. Именно эту своеобразную душевную болезнь мы и называем – «угрызения совести». Угрызения совести – это, по сути дела, «чувство раскаяния» или «сознание вины» за причинённые ближнему неприятность либо страдание. Человек, на уровне чувства, воспринимает этот свой поступок как «грех» или «несправедливость» по отношению к ближнему. И это чувство существенно не меняется от того, что он, в чисто житейском плане, видит, понимает или осознаёт свою полную невиновность. Только очень закоренелый, бессердечный или бессовестный человек может спокойно признать себя «невиновным», приводя в своё оправдание космический анализ жизни, согласно которому каждый человек – это творец собственной судьбы и, если уж его судьба отмечена такого рода несчастьями, он, мол, сам их родоначальник, истинный виновник или инициатор. Человека же с высокоразвитым чувством любви к ближнему, в полную силу осознающего свою вину, подобное сознание его «космической» невиновности успокоить не может. Поскольку угрызения совести присущи как тонко чувствующим или душевным людям (причём даже в ситуациях, где они, в плане чисто физического действия, совершенно ни в чём не виновны), так и людям с космическим уровнем сознания, для которых давно стало реальностью знание о том, что никто не страдает неправо и каждый получает по заслугам его, – поскольку, таким образом, исходя из сказанного, угрызения совести присущи большинству честных людей, то из этого вполне очевидно, что их причиной отнюдь не является одно лишь чувство или сознание своей вины, но что, напротив, их проявление обусловлено совершенно иным, абсолютно не зависимым от чувства вины или невиновности, глубоко залегающим в пластах сознания и свойственным всякому нормальному человеку душевным аспектом или явлением. Этот аспект я здесь позволю себе обозначить как «ось сознания» индивида. Поскольку эта «ось» (т.е. нормальное для определённой ступени развития человека состояние гармонического равновесия, создаваемого взаимодействием между энергиями его сознания и сознания его ближних или окружения) есть стержень его ментального и душевного здоровья или благополучия, то эти здоровье и благополучие будут, разумеется, нарушены всякий раз, как только указанная «ось сознания» сместится с точки своего равновесия, и это нарушение будет тем больше, чем сильнее окажется «осевое смещение». Из этого видно, что данная «ментальная ось» имеет некий свой заранее установленный «угол наклона» (в дальнейшем обозначаемый нами как «осевой наклон»), призванный поддерживать сознание индивида в необходимых и естественных для его душевного развития гармонии и согласии с той всеобъемлющей ментальной структурой, которая является фундаментом или основой высших и вечных законов мироздания (Божье Сознание), и данная гармония или соотношение в точности соответствует тому космическому явлению, которое мы можем наблюдать на примере нашей собственной планеты, наклон оси которой служит краеугольным камнем или стержнем временной и необходимой на данном отрезке времени и развития нашей Земли её космической взаимосвязи с Солнцем, а тем самым и основой её нынешних здоровья и благополучия (т.е. основой нормального развития населяющих её существ и основой нормального хода их судеб с целью обретения ими жизненного опыта в рамках нынешней физической инкарнации самой Земли). Этот нормальный для человеческой ментальности «осевой наклон» служит, таким образом, стабилизатором нормального восприятия человеком своей индивидуальной временной ступени развития или, говоря иначе, поддерживает в нём чувство равновесия и естественности относительно проявления присущих ему на этой ступени развития специфических свойств и явлений. Другими словами, нормальный (т.е. сбалансированный) «осевой наклон», характеризующий уровень сознания или ментальности индивида, – это, в сущности говоря, задающее начало характерной для него формы поведения или высшая для него категория сознательности, являющаяся, на данной ступени развития, его нравственным идеалом. Данный идеал, таким образом, олицетворяет предельную точку ментального или душевного равновесия индивида, т.е. абсолютный уровень нормальных и естественных для него желаний, стремлений и способностей. На этот пик или на эту предельную точку равновесия приходится также и описанный нами выше уровень любви к ближнему, задаваемый психологическими рамками того, на что отваживается человек в своих поступках по отношению к окружающим, ближним или самой жизни. Этот ментальный «осевой наклон» весьма различен для всех существующих категорий и видов живых существ. Баланс между ментальностью хищника и его окружением представляет собой точку равновесия, совершенно отличную от той, которая создаётся сбалансированным взаимодействием между ментальностью травоядного животного и его окружением, а, например, «осевой наклон» или баланс сознания, создаваемый взаимодействием между ментальностью охотника за головами и его окружением совершенно отличен от точки равновесия (баланса), создаваемой гранями соприкосновения сознания или ментальности Мессии с ментальностью его ближних. Мы, однако, знаем, что специфический уровень развития живых существ, сколь бы различно они ни проявляли себя в отношении того, на что они «осмеливаются» или «не осмеливаются» в своих поступках против ближнего, для каждого из них является выражением временной границы их нормальности. То, что данная граница нормальности их сознания не зафиксирована на одном месте, но постоянно меняется в сторону всё более высоких форм морали и любви, – это, собственно говоря, и есть то, что мы обозначаем термином «развитие» или «эволюция». Развитие, таким образом, – это лишь естественный процесс постоянного изменения ментального «осевого наклона», характеризующего человеческое сознание, или, другими словами, развитие – это движение «ментальной оси» человека в сторону идеальной гармонизации отношений между ним и Богом. Таким образом, все живые существа, каждое со своим, специфическим, ментальным «осевым наклоном», душевно и органически связаны определёнными отношениями с Божьим Сознанием (т.е. с окружающими и ближними как выразителями оного сознания) точно таким же образом и порядком, каким взаимозависимые энергетические воздействия и орбиты планет в космическом пространстве связаны между собой через сбалансированное чередование их собственных постоянных энергоизлучений в беспредельности вселенной. Стабилизатором этого равновесия или сбалансированности, опять же, служит их ментальный «осевой наклон». Это тем более верно, что даже у планет или тел нашей вселенной их природный «осевой наклон», или наклон оси вращения, тоже подлежит сходному процессу естественного сдвига или смещения, примером какового явления может служить хотя бы смещение земных полюсов. Если это смещение происходит естественным образом, т.е. в рамках заранее установленных или допустимых пределов, то в общем нормальном ходе развития и жизни планеты не наблюдается никаких драматических коллизий или отклонений. Но если планета, случается, внезапно подходит слишком близко к другому космическому телу, то при этом её нормальный осевой наклон дестабилизируется под действием сил притяжения или гравитации другой планеты, в результате чего её обитателям угрожают великие разрушения и катастрофы в виде землетрясений, циклонов, наводнений, ураганов и т.п. В наихудшем случае и сама планета может расколоться на части или сгореть в пламени космического пожара и, таким образом, навсегда исчезнуть из нашего физического плана или космоса. Но если подобное неестественное смещение оси наблюдается даже у планет или космических тел, то нет ничего удивительного, что такие же точно неестественные «осевые сдвиги» или «смещения» происходят и в сфере ментальности всех других живых существ, населяющих наш космос, включая и земных людей. Однако, если при естественном или нормальном «осевом смещении» (т.е. при нормальном развитии) здоровью и благополучию индивида ровным счётом ничего не угрожает, то при неестественном «осевом смещении» его здоровье и душевное состояние подвергаются опасности или ущербу, которые в худшем случае могут завершиться смертельной катастрофой или, проще говоря, физической смертью самого индивида. Причиной такого неестественного «осевого смещения» всегда выступает, как и в случае с планетами, слишком мощное силовое или энергетическое воздействие на ментальность индивида со стороны его окружения. Это чрезмерное давление из внешней среды нарушает ментальную стабильность человека или необходимый для нынешнего нормального развития «осевой наклон» его сознания, что в свою очередь приводит к резкому и внезапному смещению нормального наклона самой его «ментальной оси», в результате чего чужеродные силы или энергии, так сказать, «по праву превосходства», завладевают его сознанием и доводят его до гибели либо до психического увечья. Именно такой, порой незначительный, перевес посторонних сил или энергий внутри нас и сказывается в нашей душе в виде «угрызений совести», «тяжести на сердце» или «чувства вины». Именно это смещение (т.е. сдвиг нормального «осевого наклона»), происходящее под действием указанных сил, и лежит в основе различных душевных заболеваний, отклонений, слабоумия или, проще говоря, в основе всех ментальных или психических аномалий человека. По поводу угрызений совести или чувства вины, испытываемых людьми, можно сказать, что индивид в данном случае просто-напросто замечает и фиксирует эти аномальные состояния (т.е. чрезмерный или избыточный сдвиг естественного наклона своей «ментальной оси») на уровне собственной души или чувства. У всех у нас, таким образом, имеется специфический, только нашей ментальности присущий, «осевой наклон», поддерживающий в состоянии стабильности и равновесия саму эту ментальность и обуславливающий разумные гармонические связи между нами и нашим окружением. Если же мы, например, причиняем нашему ближнему страдание, неприятность или наносим ему увечье, каковой поступок отзывается в нас угрызениями совести или чувством вины, то это означает всего лишь, что мы совершили поступок или деяние, которые на энергетическом уровне «пробили брешь» в нашем сознании и тем самым открыли доступ для проникновения в него посторонних ментальных энергий. Естественным следствием такового проникновения является то, что этот приток внешних ментальных энергий, вторгающийся в наше сознание, вызывает смещение естественного для нашего сознания наклона «ментальной оси» (т.е. естественного для нас чувства восприятия нормальных или добрых отношений с окружающими или ближними). И чем больше само смещение нашей «ментальной оси», тем больше мы утрачиваем чувство нормальности, стабильности или благополучия, являющееся абсолютным гарантом нашего душевного здоровья или ментальных гармонии и равновесия, которые в свою очередь служат предпосылкой естественного для каждого живущего чувства радости от ощущения полноты бытия. Эта радость бытия, т.е. соответствующее данной временной ступени развития чувство подлинного счастья или ощущение душевного равновесия, является, таким образом, закономерной органической функцией человеческой души. Эта функция есть плод или результат соответствующего данной форме мироощущения и жизневосприятия гармоничного взаимодействия между энергиями человеческого сознания и энергетическим состоянием его окружения, природы или среды (эманацией Божьего Сознания). Таким образом, понятие «угрызения совести» характеризует выходящее из-под контроля человека внедрение в его сознание посторонних энергий и вызванное этим мощным вторжением смещение точки равновесия или сбалансированных гармоничных взаимосвязей между энергиями самого индивида и энергиями его окружения, что является необходимым условием нормального ментального, или душевного, здоровья человека. Это выходящее из-под контроля вторжение внешних энергий в сознание человека создаёт другую точку равновесия в сфере взаимодействия энергий в ментальном плане сознания индивида. В результате воля индивида, а также его поступки и действия, т.е. желаемое и действительное, вступают в конфликт или входят в противоречие между собой, создавая ту самую ситуацию, которую апостол Павел прекрасно выразил в своём Послании к Римлянам: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». «Доброе», которого хочет Павел, характеризует, таким образом, нормальную точку равновесия в сфере взаимодействия его собственных энергий с энергопроявлением его среды или окружения, а точнее, с энергетикой его ближних. Оно, это «доброе», олицетворяет естественный для его ментальности «осевой наклон». «Злое», которого он не хочет, но делает, указывает на избыточное смещение этого естественного для него ментального «осевого наклона» за пределы сбалансированности или допустимых для уравновешивания энергий его сознания отклонений, смещение, которое, судя по всему, произошло вопреки воле говорящего, тем самым создав серьёзные помехи для проявления естественных для него чувства радости и ощущения полноты бытия. Когда человек, подобно Павлу, обнаруживает, что баланс или центр тяжести его общего энергопроявления (или же взаимодействия его собственных энергий с энергиями окружения) сказывается в поступках и действиях, отступающих от общепринятых или тех, что воспринимаются как нормальные, естественные или нравствено правильные, то именно обнаружение этого смещения или дисбаланса, как это очевидно, и находит выражение в «чувстве вины», в «муках совести» или в «сознании содеянного прегрешения», проявляющихся совершенно независимо от воли человека и вопреки тому, что сам он умом понимает (а свидетельские показания лишь служат тому подтверждением) свою полную, в плане практического осуществления, невиновность в случившемся. Тот факт, что данный человек, опять же чисто физически, не виновен в происшедшем, отнюдь не означает, как может видеть читатель, что его ментальный «осевой наклон» остаётся прежним и не смещается и что он не становится невольным инициатором, пусковым устройством или излучателем сил, действующих помимо его воли и вопреки его желанию отделаться от чувства вины за происшедшее. Поскольку смещение «осевого наклона» человеческой ментальности неизбежно вызывает состояние дисгармонии между самим человеком и жизненными реалиями, окружающими и ближними, т.е. является причиной нарушения гармоничных связей между ним и Божьим Сознанием, то вполне естественно, что такой человек, в полном соответствии с присущим ему уровнем сознания, культуры, поведения и нормами нравственности, старается устранить эту дисгармонию из сфер своей чувственной и душевной жизни и вновь восстановить в своём сознании состояние мира, спокойствия, гармонии и равновесия. Когда такой человек, испытывающий душевные муки, просит прощения у тех, перед кем он чувствует себя виноватым или, за неимением таковых, обращается с молитвой к Богу, прося отпустить его «вину» или «грехи», то в действительности он, прибегая к молитве, просит Бога – неважно, сознательно или неосознанно, – чтобы Тот помог ему восстановить нормальный «осевой наклон» в сфере его ментальности, т.е. помог сместить его «ментальную ось» назад, к её первоначальному и естественному положению или наклону, и тем самым вновь привести к равновесию и гармонии естественные и нормальные для него отношения с окружающими, ближними и с Самим Богом. Таким образом, как явствует из сказанного, данная проблема, при её высшем космическом анализе, не сводится исключительно к вопросу о виновности или невиновности человека; нет, прежде всего она поднимает вопрос о том, как предотвратить нежелательные сдвиг и смещение, под действием неконтролируемых внешних сил и энергий, естественного для ментальности индивида «осевого наклона» или, если такой сдвиг уже произошёл, как привести эту «ось» вновь в её нормальное положение, восстановив тем самым естественное для него на этой ступени развития состояние гармонии или равновесия между ним и окружением. Вопрос об отношении к «должникам нашим» – это, опять же, не вопрос о прощении другим их долгов, но всё тот же вопрос ментального баланса и равновесия, где речь идёт не о проблеме «вины» или «невиновности» человека, но о проблеме его ментального «осевого наклона». Это факт сам по себе достаточно очевидный и потому в отдельных доказательствах не нуждающийся. Таким оброазом, шестая мыслеконцентрация: «Отче, прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим» – вовсе не является никчёмным или наивным утверждением, остатком примитивного человеческого суеверия; напротив, эта мысль служит светлым и божественным выражением готовности человека сознательно следовать путями Господними ради обретения, сохранения и стабилизации точки постоянного равновесия или естественного для его ментальности угла «осевого наклона», а значит и присущих ему, на этой ступени развития его сознания, естественных здоровья, силы, благополучия и подлинно божественной душевной благодати. ____________ * В датском языке такие понятия, как «виновность», «вина» и «долг» передаются одним словом: «skуld». Вот почему Мартинус, разбирая данную мыслеконцентрацию, не делает различия между «долгом» и «виной»; хотя справедливость требует сказать, что и в русской Православной Библии слово «долг» используется в более широком смысле, также подразумевая ответственность или «чувство вины» за совершённый проступок. – прим. пер. |
Комментарии следует отправить на адрес Института Мартинуса.
Информацию об ошибках, пропусках и технических проблемах следует отправить на веб-администратору.
